Материалы чтений памяти Б. Н. Мельниченко и С. Е. Трифонова

67 лирического героя, красот природы и в целом места пребыва- ния героя — ​со ссылками на Рамаяну, с умалением роли автора, —​ но затем нират становится остросоциальным высказыванием кон- кретного человека, например, военного (нираты Туап Хунсакун) [Иванова 2018]. Роль Рамаяны (или «Рамакиен») как сакрального текста посте- пенно теряется, созерцательная позиция повествователя уступает место рефлексирующей, назидающей и каталогизирующей — ​сло- вом, активной. Асинхрония, нелинейность повествования, отмеченная у Си- прата, может быть, и не является общей чертой ранних ниратов, но явно симптоматична. Вот как объясняет такое восприятие вре- мени Х.У. Гумбрехт [Гумбрехт 2006: 184]: у разума в культуре при- сутствия не было господствующего представления ни об истории как бесконечной цепочке причин и следствий, ни о непреодоли- мой пропасти между прошлым и настоящим. Поэт в такой культу- ре вполне может быть реальным воплощением героя Рамаяны, если он не является сам ни причиной, ни следствием, но фактом. Эту разницу можно увидеть даже в практике названия городов: Чианг Май — ​«Новый город» — ​назван так в смысле возрождения на но- вом месте столицы королевства Ланна, здесь «новый» имеет зна- чение «перерожденный». Прошлое как будто бы всегда может по- вториться. Нью-Йорк — ​«Новый Йорк» — ​назван так в качестве альтернативы «Старому Йорку», для параллельного существова- ния двух «Йорков» в едином времени. 3. Эволюция жанра как свидетельство смены культур Наследие буддизма использовалось не только в качестве куль- турного базиса, но и в качестве идеологического и культурного противовеса экспансии европейских держав [Волкова 2019]. Одна- ко затем при содействии Рамы IV и Рамы V происходит синтез за- падной и сиамской культур, модернизация, суть которой просле- живается в изменениях, постигших, в частности, жанр нират, хотя короли, сохраняя преемственность традиций, занимаются адапта- циями Рамакиен. По Гумбрехту, для человека культуры значения характерны следующие формы присвоения мира: поедание (как приобщение субъекта и объекта) и проницание (поиски значения с дистанцией